Наше всё и бомжи. Новая Деревня и Сенная площадь

[v_murza]

ИСТОРИЯ, СТАВШАЯ ПИТЕРСКОЙ ЛЕГЕНДОЙ
Здесь, на Сенной, рождался новый миф,
поскольку, тостом нас ошеломив,
мужик сказал:
- За Пушкина, ребята! (© Г.Г.)

Майским погожим утром 1999 г. прозаик и драматург Сергей Носов (р. 1957) позвонил ныне покойному поэту Геннадию Григорьеву (1950-2007). Целью звонка было предложение «свершить традиционный променад» по Сенной площади. Что наши два беллетриста и сделали. Так об этом напишет позже один из них в поэме-были «Доска»:

Мы подвергаем все переоценке:
бананов гроздья, девичьи коленки,
бутылки с пивом и шашлык свиной
и наблюдаем жанровые сценки,
чтоб их отобразить в своей нетленке.

Короче - мы гуляем по Сенной.

Подобное начало обещало очень многое. Сенная, как известно — «колыбель фантасмагорий», а также угол обширной питерской геопатогенной зоны (ГПЗ). Здесь Раскольников встал на колени посреди площади и поцеловал «эту грязную землю с наслаждением и счастием», тут «били женщину кнутом, крестьянку молодую», и еще много чего интересного случалось.
Сергей Носов, скажем так, сам является питерской достопримечательностью: чего стоят только два его сборника эссе «Тайная жизнь петербургских памятников». Местные меня сразу поймут, аз многогрешный уже высказывал предположение, что Носов является агентом влияния гоголевского Носа (такие фамилии просто так не дают).

Чем кончаются выходы Носова на Сенную, мы тоже хорошо знаем из его рассказа «Закрытие темы». Он написан от первого лица. Писатель на площади оной собрался купить жене подарок, по случаю чего участвовал в распитии разливного портвейна «33». В ходе процесса он знакомится с неким Михаилом, и тот предложил по дешевке весьма ценный предмет. «Кто хоть раз приходил на Сенную, тот знает - здесь не горюют. На Сенной царит дух приподнятости. Здесь хочется быть счастливым». В общем, на квартире Михаила наш беллетрист приобрел труп. Да не простой, а золотой — тело самого тов. В.И. Ульянова (Ленина).
Потом беллетрист в не слишком трезвом состоянии вез это тело (упакованное в ящик) на тележке из супермаркета куда-то по Садовой и захоронил в траншее, кажется, в районе Юсуповского сада.
Вот так. «Хрустальный гроб обворован - это уже факт истории, не считая того, что известно об этом лишь избранным». Мировой общественности, кстати, сие не ведомо, до сих пор ведутся бесплодные споры: Лукича хоронить — не хоронить. Упомянутый рассказ Носова, к сожалению, мало известен. Полагаю, его надо всем прочесть ЗДЕСЬ.

Но мы отвлеклись с этим «Закрытием темы» от нашей темы.
В общем, прогуливались два литератора по Сенной и встретили бомжа по имени Колян, который продавал лосиные рога.
«Спросили: - Сколько?/- А! На опохмелку!/Мы заключили и обмыли сделку».

Геннадий Григорьев и Сергей Носов. Фото из газеты «Московские новости»

Еще важное обстоятельство: дело происходило в мае 1999 г., в преддверии 200-летия солнца русской поэзии, «Нашего всего». Ну и вот, подобно удару грома, прозвучал тост Коляна:
- За Пушкина, ребята!

Тут Носов поперхнулся: - За кого?
Колян, стакан занюхав рукавом,
ответил:
- Тост был двинут не случайно.
Понять меня не каждому дано,
но вам признаюсь, что меня давно
томит и мучит пушкинская тайна!

Тайна заключалась в следующем. Обосновавшийся в одном из подвалов бомж в процессе уборки своего нового жилища обнаружил бронзовую плиту.

Пол подметаю. Вдруг гляжу - плита.
(Здоровая… похоже, гробовая.)
Ну, думаю - лафа! Цветной металл!
И, значит, сразу - ушки на макушке!
И вижу - буквы! Пальцем прочитал…
Одно лишь слово, понимаешь… ПУШКИН!

Такой вот вышел у меня облом.
Как эту штуку сдашь в металлолом?
Конечно, дотащить хватило б силы.
Но я ведь не какой-то вражий тать,
чтоб взять и так вот запросто продать
плиту с великой пушкинской могилы!

В итоге бронзовая плита была приобретена у Коляна за ящик портвейна. Правда, оказалась она не надгробной, а мемориальной доской.
Если верить комментариям Сергея Носова к поэме, вышедшей отдельной книжкой, с 1955 г. доска эта находилась на фасаде вокзала ж/д станции «Новая деревня», неподалеку от места дуэли Пушкина. В 1995 г. она была украдена (понятное дело, в Питере давно и успешно орудуют мародеры-спецы по цветмету, вспомните судьбу шемякинского мемориала первостроителям Петербурга на бывшем Сампсониевском кладбище). 31 мая 1999 г. — обнаружена Носовым С. А. на Сенном рынке при попытке продажи. Передана властям города для установки на первоначальном месте.
Такой, вот, неожиданный хэппи-энд, да еще аккурат к юбилейной дате!

Не буду далее пересказывать содержание блестящей поэмы Геннадия Григорьева. Прочесть ее можно и нужно ЗДЕСЬ. Отмечу только, что из самого текста поэмы дальнейшая судьба обретенной доски не ясна.

Но - день прошел и стихнул гул торжеств.
А там, гляжу - грядет конец эпохе.
Забудется любой красивый жест,
цветы увянут, смолкнут ахи-вздохи.
Томительною скукою снедаем,
школяр прочтет "Онегина" едва ль.

Но вот доска... Вещественность! Реаль!
Ужель ее опять мы потеряем?

Хотя, быть может, и не в этом суть...
Прости нас, Пушкин, и не обессудь.

В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОЙ ДОСКИ
Тут самая пора подключиться к расследованию скромному автору настоящих строк. Насколько мне известно, обретенная доска не вернулась на место своего нахождения. Куда же она делась? Ни ВИКИ, ни Citywalls ничего о мемориальной доске на ж/д станции Новая Деревня не говорят. Смотрим сайт «Энциклопедия Санкт-Петербурга», рубрикатор «Мемориальные доски» — наша не упоминается ни единым словом.
«Да был ли мальчик-то?». Может быть, вся эта история подобна «Закрытию темы», и доска являет собою пример литературного розыгрыша, яко же погребенный в Юсуповском саду Лукич?

Легендарный критик Виктор Топоров (1946-2013) так писал в свое время:
— По городу гуляет и противоположная версия изложенных в поэме событий, а блистательный стихотворец Григорьев смущённо отвергает любые предположения о том, что сам же в 1995–1996 гг. означенную доску и скоммуниздил.

Лично я точно помню, что доска там была. Еще в далеком детстве снимали мы дачу в Сестрорецке, и в закоулках памяти сохранилось странное впечатление несоответствия бронзы, лавровой ветви и плохо сколоченных крашеных деревянных досок вокзального здания совершенно деревенского вида.
Забегая вперед, скажу, что мне удалось выяснить истину с помощью нашего замечательного Гос. музея городской скульптуры (ГМГС). А сейчас самая пора совершить прогулку к станции Новая Деревня.
Сегодня День памяти Пушкина. 10 февраля (29 января ст. стиля) 1837 г. поэт скончался от ранения, полученного во время дуэли с Дантесом двумя днями ранее на Черной речке.

Мост через Черную речку. Здесь начинается Коломяжский путепровод. Ранее был узкий и нудный ж/д переезд с постоянными пробками. 8-полосный путепровод был полностью открыт в августе 2012 г.


Так сегодня выглядит ж/д станция Новая Деревня.




Старого деревянного вокзала сегодня нет и в помине. Вот его фотка из сети.


Если мне не изменяет память, мемориальная доска находилась как раз под надписью «ДЕРЕВНЯ» между оконными пролетами. Ни одного снимка вокзала с памятной доской найти не удалось, буду очень признателен, если кто-то поможет таковой найти.

В ночь на 17 ноября 2011 г. это здание, находившееся под уже открытым для движения участком путепровода, загорелось. Пламя поднялось до уровня дорожного полотна, павильон выгорел полностью. Восстанавливать его не стали, и сегодня на ж/д станции нет билетных касс.
Отсюда около 300 м до места дуэли. По пути слева Северный завод, некогда, ну очень секретный.


Сквер на месте последней дуэли поэта. В 1937 г. к столетию его гибели здесь был установлен 9-метровый обелиск из красного неполированного гранита.




Сейчас мало кто помнит, что в 2003-2004 гг. с величайшим трудом удалось остановить строительство здесь комплекса АЗС. В отличие от бомжей с Сенной «эффективным менеджерам» и «крепким хозяйственникам», по-видимому, глубоко плевать на историческую память. На все письма жителей и обращения депутатов ЗАКСа приходили стандартные отписки : «строительство автозаправочной станции на земельном участке, расположенном по Коломяжскому пр., д. 13, принципиально возможно». Ситуацию спасло только личное вмешательство директора ИРЛИ РАН (Пушкинского дома) Николая Скатова.
Но не будем о грустном. Окрестности сквера понемногу облагораживаются. Неподалеку строится весьма симпатичный ЖК «Приморский квартал», аккурат на месте бывшей Ждановской овощебазы, до боли знакомой ленинградским «работникам умственного труда» — социальной «прослойке».


Вот, только крохотная церковь Свт. Николая на фоне громадин домов выглядит как-то не по-петербургски.

Ну и в завершение темы — о доске. Нашлась она, и пребывает в запасниках ГМГС. Датируется 1961 г., ск. Григорьева. Доска действительно находилась на здании вокзала ж/д станции Новая Деревня, была похищена и передана в ГМГС в 1999 г. Фотография ее в заголовке поста (авторские права на этот снимок принадлежат ГМГС).
Так что, историю с доской, поэтами и бомжами на Сенной, можно смело занести в список петербургских легенд. Это что-то вроде нашего ответа Веничке Ерофееву.

З.Ы. Очень хорошее впечатление оставляет общение с администрацией ГМГС. Здесь работают отзывчивые и понимающие люди, а прямо в фойе у охраны тебя встречает бронзовый Петр Великий.