«Магический, холодный и вольный Петербург». Сергей Ауслендер (1886-1937)

[v_murza]

                                                                     

НИКОГДА НЕ РАЗГОВАРИВАЙТЕ С НЕИЗВЕСТНЫМИ
«...Сквозь снег светился второй этаж углового дома по набережной. Танцующие пары проходили одна за другой в освещенных окнах.
Как зачарованный, не мог оторваться Миша от праздничного зрелища. За полузамерзшими стеклами призраками казались ему легко скользившие, приседавшие и кружившиеся пары. В плавных движениях их передавалась и неслышная музыка, и нежные улыбки, и томные вздохи, и все они казались ему веселыми, нарядными и влюбленными.
— Кавалеры стараются изрядно, но дамы уж слишком заглядываются на нас. Разве вы не находите такое поведение их не совсем приличным?
Высокий незнакомец в меховом картузе, неизвестно откуда взявшийся, стоял совсем рядом с Мишей, тоже пристально вглядываясь в окна, и говорил таким тоном, будто только одну минуту тому назад прервали они длинный разговор, который он и возобновил опять этим обращением.
— Вы думаете они замечают нас? — спросил Миша, оборачиваясь к нему.
— Замечают ли они нас? Какая невинность! Для кого же, по вашему мнению, тогда все эти пышности? — воскликнул тот с веселым смехом, который чем-то не понравился Мише.
<...>
— Но, дорогой принц, — заговорил незнакомец неожиданно серьезно. — Ведь именно невозможного хотели вы. Наш уговор был именно промечтать эту ночь о невозможном. Да замолчите же вы! надоели. Тсс-с, — закричал он, замахав руками по направлению освещенных окон.
И вдруг, как будто по условленному знаку, все они разом погасли, и снег окутал тусклой своей пеленой танцующих, самый дом, набережную, все, что освещалось ярким огнем залы».

Это строки из повести Сергея Ауслендра «Ночной Принц», открывающей сборник «Петербургские апокрифы». Вам они ничего не напоминают?

Продолжим:
«Мятель унималась, и только по временам, поднятые ветром, пролетали бесчисленными стройными рядами снежные искры, как мягкие волны, и опять успокаивались, спадая. Снег же падал медленными, тяжелыми, ровными хлопьями, и неясно выступали редкие фонари улиц.
— А вот и барон, — воскликнул незнакомец, уж давно беспокойно как будто кого-то поджидающий.
Действительно, в ту же минуту на мост вступил еще человек, роста ниже среднего, в цилиндре и модной шубе. Он не только вежливо поклонился Мише, сурово обратившемуся к нему на возглас, но даже попытался расшаркаться по бальному уставу и едва не упал, поскользнувшись, поддержанный первым незнакомцем, который весело представил его».

Вот так произошла встреча лицеиста Миши Трубникова с Воландом и его свитой. Правда, звали Воланда в ту пору (действие новеллы относится к концу 1820-х — началу 1830-х гг.) Цилерихом. А его спутник был представлен просто бароном. Ну, да у них много имен…
Строки, цитированные выше, были написаны в 1908 г. в Санкт-Петербурге, за четверть века до «Мастера и Маргариты» Булгакова.

В этой «романтической повести» вы найдете немало знакомых событий в их «петербургской» версии. Будет что-то вроде бала нечистой силы, на котором юного героя коронуют «Ночным принцем», будут выбор им своего жизненного идеала и сделка с хозяином ночи.

И, разумеется, расплата – конец «хоть не трагичный, но досадный». В коем Михаил Трубников получает наследство, становится блестящим гвардейским офицером и остается «Ночным принцем» до конца своих дней, потеряв единственную подлинную любовь к княжне Наденьке. Не буду далее пересказывать сюжет, настоятельно рекомендую прочесть эту повесть. Она задает тональность всего цикла «Апокрифов» - фантасмагорический Петербург, где образы измененного состояния сознания (ИСС) совмещаются с абсолютно узнаваемыми городскими пейзажами и историческими реалиями. Многим ли сегодня что-то говорит имя Сергей Абрамовича Ауслендера? Между тем, среди всей блестящей плеяды беллетристов Серебряного века сложно найти более «петербургского» автора. Это строки из рецензии Николая Гумилева на вторую книгу С. Ауслендера, куда вошли «Апокрифы»: «Больше, чем кто-нибудь другой из русских писателей, Сергей Ауслендер петербуржец. Он чувствует свой город и рождающимся, весь из свай и стропил, по воле Петра, и трогательно-наивным двадцатых годов, и современным, подтянутым и великолепным. Его герои, тоже петербуржцы, все эти блестящие гвардейские офицеры, томные застенчивые юноши и милые глупенькие девушки; и, конечно, только в Петербурге с ними могут случаться такие неожиданные и загадочные приключения. Даже в тех рассказах, где действие происходит в деревне, невольно хочешь видеть скорее пригороды Петербурга, Царское Село, Гатчину или Петергоф с их парками и озерами. В своем ощущении пленительной таинственности нашей столицы Сергей Ауслендер идет прямо от Пушкина, и в этом доказательство долговечности его произведений».

А вот что говорит о Петербурге сам писатель словами героя его романа «Последний спутник»: «Этот город меня опьяняет. < …> Он учит быть легким, стройным, неуловимым, всегда готовым на самое фантастическое приключение или подвиг и, вместе с тем, свободным, замкнутым, никому не раскрывающим своих тайн. Вот чему учит этот магический, холодный и вольный Петербург».

Сергей Ауслендер прожил на этом свете недолгую и яркую жизнь, трагически завершившуюся в лубянских подвалах. Его арестовали в октябре 1937 г. Родственникам было сообщено, что писатель «скончался от язвы в лагере в 1943 г.», и долгое время этот год считался датой его смерти, так что в 2013 г. должно было исполниться 70-лет его кончины. На самом деле он был расстрелян 11 или 12 декабря приснопамятного 1937-го.
Декабрь уходящего года, наверное, лучшее время, чтобы вспомнить незаслуженно забытого мастера Серебряного века.

БИОГРАФИЯ ЛИТЕРАТОРА И «БЕЛЫЕ ПЯТНА»
Место рождения Сергея Ауслендера до сих пор точно не известно, как и его дата рождения. По одним данным он родился в 1886 г., по другим — в 1888 г. Наиболее вероятными следует считать Петербург и 18 (30) сентября 1886 г. (источник).

Его отец - Абрам Яковлевич Ауслендер, почетный гражданин, выходец из еврейской купеческой семьи. Был связан с народовольцами, арестован за организацию подпольной типографии в Херсоне и сослан на три года в Сибирь, где умер через несколько месяцев после рождения сына. Мать Варвара Алексеевна, урожденная Кузмина, во втором браке Мошкова, происходила из старинного дворянского рода и была старшей сестрой поэта Михаила Кузмина.

В 1906 г. Сергей окончил гимназию в С.- Петербурге и поступил на юридический факультет Петербургского университета, откуда сразу же перевелся на историко-филологический. Регулярно выступал со своими новеллами и рассказами в журнале «Весы», сотрудничал с «Золотым руном», «Нивой», газетой «Речь», вел театральный отдел в журнале «Аполлон». Печатался в издательстве «Гриф».
Двадцатилетний Сергей Ауслендер быстро вошел в круг петербургской литературной элиты. Он регулярно посещал «Башню» Вяч.Иванова и был вхож в узкий богемный круг общества «друзей Гафиза», где получил прозвище Ганимед.

Друзья-избранники, внемлите: пусть измена
Ничья не омрачит священных сих трапез!
Храните тайну их! — Ты, Муза-Мельпомена,
Ты, кравчий Ганимед, стремительный Гермес... (Вяч.Иванов)

«Тайну священных трапез» сохранить не удалось, в №7 «Весов» за 1906г. выходит рассказ Ауслендера «Записки Ганимеда», где описаны нравы некоего тайного общества, уничтоженного Великой французской революцией. Рассказ, возможно, способствовал скорой кончине кружка гафизитов, но не испортил дружеских отношений автора с хозяином «Башни».

В 1908 г. Ауслендер выпустил первую книгу рассказов-новелл из итальянской и французской истории «Золотые яблоки».
В августе 1910 г. Сергей Абрамович венчался в Никольской церкви с.Полищи, что близ Окуловки (нынешняя Новгородская обл.), с актрисой Троицкого театра Надеждой Александровной Зноско-Боровской. Николай Гумилёв был шафером на этом венчании. Свадьбу сыграли в имении отчима П.С.Мошкова, находящемся неподалеку. Здесь Гумилёв написал посвящённое С. Ауслендеру стихотворение «Маркиз де Карабас» (о коте Мошковых).

В 1912 г. выходят «Рассказы. Книга II», куда вошел цикл новелл «Петербургские апокрифы», в 1913 г. роман «Последний спутник», в 1916 г. - «Сердце воина», последний сборник предреволюционной прозы Ауслендера.
В период с весны 1916 г. по ноябрь 1917 г. Ауслендер работал в Белоруссии по линии «Всероссийского Земского Союза». Он возвращается в Москву перед новым 1918 г. и, кажется, быстро разочаровывается в большевицких реалиях. После восстания левых эсеров в июле 1918 г. он уезжает в Екатеринбург, а оттуда в Омск к Колчаку.

Вот запись в дневнике М.Кузмина от 11 (28) мая 1919 г.: «Говорят, что Ауслендер при Колчаке. Сибирь, Урал, генералы, молебны, пироги, иконы, поездки. Господи, где все это? С какою сволочью мы остались!». Писатель честно служил Белому делу вплоть до падения колчаковского Омска. Ауслендеру принадлежит первая, созданная в 1919 г. биография Н.В.Колчака, в которой он пишет: «Адмирал! О нем ходят уже легенды… Жизнь его, наполненная сраженьями и упорными трудами, жизнь моряка и реформатора русского флота, становится достоянием истории». С.Ауслендер. Адмирал Колчак, с.1 С.Ауслендер. Адмирал Колчак, с.2-3 С.Ауслендер. Адмирал Колчак, с.4-5 С.Ауслендер. Адмирал Колчак, с.6-7 О жизни Ауслендера в следующие три года почти ничего не известно. Сам литератор о занятиях тех лет писал: «Переменив много профессий, в 1920 г. натолкнулся на работу с ребятами. Вдруг оказалось, что дело это для меня интересное, близкое, нужное. Два года служил рядовым воспитателем в детских домах. В далеком сибирском селе (200 верст от города и железной дороги) познал огромный энтузиазм строительства, созидания новой жизни».

В 1922 г. Сергей Ауслендер вернулся в Москву, работал в театре для детей, писал детские книжки, участвовал в литературных кружках. Работа по созданию ТЮЗов, гастроли с МТЮЗ по стране - вот главное дело Ауслендера в эти годы. Одновременно он создает роман «Пугачевщина» (издан в 1928г.), который сегодня практически неизвестен и не всегда упоминается в числе произведений писателя.
Советы не забыли о его службе в белом Омске, и в 1937 г. последовали арест и расстрел.

АДРЕСА В ПЕТЕРБУРГЕ
Информация о петербургских адресах С.Ауслендера фактически отсутствует. Автору настоящего очерка удалось найти следующие по справочникам «Весь Петербург»:

- На 1895 г. адрес Варвары Алексеевны Ауслендер - ул.Пушкинская, 10. Тут находился доходный дом Мальцевых, и, вероятно, здесь Сергей Ауслендер провел свои детские годы. Сегодня это знаковый для петербуржцев дом (АРТ-центр, Музей нонконформистского искусства и т.д.). Очень хотелось бы увидеть в его дворе улицу Сергея Ауслендера рядом с ул. Джона Леннона (мечты, мечты...).

- На 1906 г. адрес Прокофия Степановича Мошкова — Суворовский пр., 34, доходный дом Кащенко. Здесь снимали квартиру супруги Мошковы, и отсюда проживавшему с ними двадцатилетнему Сергею до «Башни» было не более 10 мин. хода.

- На 1911 г. Сергей Абрамович Ауслендер, литератор, проживал с супругой в 1-й роте Измайловского полка д. 7-9 (сегодня 1-я Красноармейская, д. 7-9). Об этом доме надо рассказать подробнее. Вот его современный вид (желтый справа на 1-м снимке). Я всегда считал, что по этому адресу находились долговая тюрьма и бани братьев Тарасовых. Выходит, тут еще и жили люди. Был ли жилым именно этот корпус или флигели во дворе, сказать не могу, — если кто знает, сообщите.

Аура места здесь, как-то уж очень соответствует «магическому, холодному и вольному Петербургу» Ауслендера. От этого дома отходит узкая таинственная улочка (Державинский пер.) к близлежащим Польскому саду и особняку Г.Р.Державина на Фонтанке. Вспоминается послание Державина «К первому соседу»:

Не будет, может быть, лелеять
Судьба уж более тебя
И ветр благоприятный веять
В твой парус: береги себя!
Доколь текут часы златые
И не приспели скорби злые,
Пей, ешь и веселись, сосед!
На свете жить нам время срочно;
Веселье то лишь непорочно,
Раскаянья за коим нет. (1780 г.).

ПЕТЕРБУРГСКИЕ АПОКРИФЫ
«Камни мостовых, стены старых домов, площади, дворцы и церкви много таят в себе загадочных, странных историй. Страшные преступления, прекрасные подвиги совершались здесь когда-то.
Никто не знает, что было, как было.
Когда в сумерках брожу я, отуманенный чарами вечернего города, по этим же улицам, мимо этих же дворцов, вдоль блестящих каналов, - мне начинает казаться, что слышу далекие голоса, вижу давно забытые лица, воскресает в призрачном очаровании то, что когда-то жило здесь.
Томные вздохи любовников в аллеях Летнего сада, предсмертные стоны декабрьских романтиков на великой Дворцовой площади, грозные трубы Петра - все еще не замерли, не заглушены суетой нашей жизни.
Прими, любезный читатель, несколько историй, навеянных грезами о славном, веселом, жестоком и необычайном Петербурге минувшего.
То, что вычитал в старых книгах с пожелтевшими страницами, то, что пригрезилось в странные часы сумерек, то, что рассказали мне безмолвные свидетели великих тайн, - соединил я в этих историях для того, чтобы, насколько хватит слабых сил моих, прославить тебя еще раз, о, Петербург!
С. А.» (предисловие к циклу).

В 2005 г. в издательстве «Мiръ» вышел сборник «Петербургские апокрифы» (сост., вступ. ст., коммент. А.М.Грачевой). В этом добротном издании представлены все дореволюционные книги прозы Ауслендера и рассказ «В царскосельских аллеях», публикуемый по рукописи из собрания Рукописного отдела Пушкинского Дома.

В очень содержательной вступительной статье А.М.Грачевой «ПЕТЕРБУРГСКОЕ ЧАРОДЕЙСТВИЕ (Проза Сергея Ауслендера 1905–1917 годов)» есть, увы, пара досадных ошибок (о них подробно тут).
Эта книга доступна в электронном виде.

Собственно, цикл «Петербургские апокрифы» состоит из 7 повестей-новелл: «Ночной принц», «Ставка князя Матвея» (время действия - наводнение 1824 г.), «Роза подо льдом» (1820-е гг.), «Филимонов день» и «Филимон-флейтщик» (в обеих время действия - 14 декабря 1825 г.), «Туфелька Нелидовой» (время царствования Павла I) и «Ганс Вреден» (царствование Петра I, после 1703 г.).

Повесть «Ночной принц» и цикл «Петербургские апокрифы» – читаем ЗДЕСЬ или ЗДЕСЬ.

К сожалению, на сегодня более двух третей из произведений С.Ауслендера, опубликованных при его жизни, не переиздавалось.

ИЛЛЮСТРАЦИИ М.ДОБУЖИНСКОГО К ПОВЕСТИ «НОЧНОЙ ПРИНЦ»
(Журнал «Аполлонъ», No 1, за 1909 г.)


-- Принцъ, -- воскликнулъ баронъ встревоженнымъ голосомъ. -- Смотрите, смотрите -- Миша повернулся и въ небольшомъ овальномъ зеркалѣ увидѣлъ въ коронѣ и далматикѣ, какъ рисуютъ Императора Павла, съ пылающимъ строгимъ лицомъ юношу, почти мальчика. Въ первую минуту онъ не узналъ чудесно измѣнившихся чертъ своего собственнаго лица.


-- Сударыня, -- и, нагнувшись, онъ поцѣловалъ протянутую руку, не поднимая глазъ на говорившую.
Хорошо запомнилъ Миша въ бѣгломъ взглядѣ нѣжныя, прекрасныя руки, которыя дама обѣ протянула ему на встрѣчу, прикоснувшись же губами къ рукѣ, ощутилъ онъ дряблую холодную кожу, наполнившую его нестерпимымъ отвращеніемъ
Поднявъ глаза, увидѣлъ Миша стоящимъ передъ собой Цилериха въ зеленой ермолкѣ. Его руку держалъ, только что поцѣловавъ, дама же въ смущеніи отступила.


-- Ничто больше не смущало Мишу, и не удивлялся онъ пустой комнатѣ въ странномъ домѣ, дамѣ въ розовомъ съ цвѣточками капотѣ, стройной и томной, склоняющейся къ нему съ амвона, своимъ собственнымъ, рѣчамъ свободнымъ и нѣжнымъ.

Comments

[v-murza.livejournal.com]

Причем это совсем рядом с "домом Штосса", 5 мин. ходьбы...

[lenarudenko.livejournal.com]

Вот так притянуло :)
И в тему "Ночного принца" песня группы "Агаты Кристи", вот такая у меня ассоциация

леденцы...

[v-murza.livejournal.com]

А вот это уже совсем неожиданный поворот... Вектор в сторону "Господина Оформителя"))
Я нашел в СПб адрес одного такого исторического места:

Есть странные кафе, где лица слишком бледны,
Где взоры странны, губы же ярки,
Где посетители походкою неверной
Обходят столики, смотря на потолки...

http://v-murza.livejournal.com/110638.html

Re: леденцы...

[lenarudenko.livejournal.com]

вот как мистика города может быть взаимосвязана :)